Новости

Защита интересов бывшего участника общества при банкротстве компании.

 Часть 1. «Искусственное» банкротство

Предлагаю вашему вниманию первую из серии публикаций, посвященную интересному спору по банкротной проблематике, рассмотренном Арбитражным судом Ханты-Мансийского округа (см. Определение АС ХМАО от 13.03.2020 по делу № А75-8515/15). Суд первой инстанции удовлетворил заявление о взыскании убытков с контролирующих лиц, однако, апелляционная и кассационная инстанция с ним не согласились и оснований для взыскания убытков не увидели.

В данном деле я представлял интересы заявителя (М.В. Кутузова) – бывшего участника ООО «ЮКэйр». Согласие доверителя на публичное обсуждение данного кейса получено.

Суть спора сводилась к следующему.

Заявитель до 2011 года был участником входящего в ООО «ЮКэйр» (входило группу компаний ЮТэйр), затем вышел из общества и в судебном порядке добился взыскания действительной стоимости доли (ок. 47 млн. рублей). Основания к определению именно такой суммы взыскания имелись: у общества имелось недвижимое имущество – земельные участки и здания в аэропорту Сыктывкара, которое в рамках данного спора было оценено.

Увы, дождаться взыскания денег так и не удалось: вскоре после взыскания задолженности с общества в пользу бывшего участника, ООО «ЮКэйр» обратилось в суд с заявлением о банкротстве и суд ввел в отношении компании сначала процедуру наблюдения, а затем и конкурсное производство. Кредиторами были аффилированные с должником лица из ГК ЮТэйр. Напомню, на дворе 2016 год, про субординацию говорят только в юридических журналах, а суд включает их требования в реестр. Кутузову же отказано во включении в реестр по вполне очевидным основаниям – его требование является корпоративным (абз. 8 ст. 2 Закона о банкротстве).

Тем временем, дело о банкротстве шло своим чередом – имущество оценили, выставили на торги и залоговый кредитор оставил его за собой. Таким образом, имущество осталось в собственности группы компаний ЮТэйр, а долг перед Кутузовым должен был умереть вместе с опустошенным должником.

Тогда бывший участник предпринял попытку взыскать с контролирующих должника лиц – АО «ЮТэйр» - бенефициара группы и одного из двух кредиторов, АО «ЮТэйр Инжиниринг» - залогового кредитора и АО «ЮТэйр Вертолетные услуги» - еще одного участника должника убытки. Противоправность действий ответчиков, по его мнению, состояла в том, что они «отправили» компанию в банкротство без каких-либо оснований – долг перед независимыми кредиторами был ничтожно мал, а 99 % реестра – это два аффилированных кредитора. Не будь в кредиторах еще и бывшего участника, решение о банкротстве никогда бы не было принято. Более того, должник и ранее не был финансово независимым: его роль в группе компаний могла бы быть обозначена как держатель имущества, которое он по минимальной цене сдавал в аренду другим компаниям группы. Вырученной арендной платы хватало лишь на несколько работников, содержание имущества и налоги – никакой прибыли должник никогда не получал и не горевал по этому поводу. С другой стороны, создать «технический» дефолт для такой компании – проще простого. Выдается заем, который, разумеется и не предполагается к возврату, наступает просрочка – вот уже признаки банкротства. При этом Кутузов считал, что стоимость имущества была такова, что его хватило бы, что погасить долги перед всеми кредиторами, включая долг и перед ним самим.

Формально у суда как будто и нет оснований для отказа для введения процедуры: если бы с заявлением обращался кредитор, то было бы достаточно наличия трехмесячной просрочки и вступившего в силу судебного акта, должнику же и того не надо. Однако в данном случае имелась конкретная цель лишить бывшего участника общества права на взыскание долга. Ситуация нередкая и описанная, в частности, в деле «Белкофорте» (Определение ВС РФ от 19.10.2020 № 305-ЭС20-4610).

Увы, российское банкротное право практически не описывает данного явления: известный из уголовного права институт фиктивного банкротства здесь не вполне применим.

Тем не менее, суд согласился с доводами заявителя о том, что банкротство в связи с неисполнением требованием внутригрупповых участников нетипично и действуй стороны добросовестно, они могли бы урегулировать внутрикорпоративный долг иным образом (рассрочка, мировое соглашение, прощение долга). Принятие же решения о банкротстве в такой ситуации может быть основанием для взыскания убытков в пользу кредиторов, лишенных возможности установить свои требования в реестре, в данном случае для бывшего участника. Таким образом, данная позиция ставит всевозможные технические банкротства под угрозу. Если общество годами существует за счет своих аффилированных компаний, а затем денежный поток вдруг прекращается (с тем, чтобы не делится им с кредиторами), то не является ли уже основанием для ответственности такой материнской компании?

Суды в данном деле согласились с такой возможностью.

В то же время, возникает вопрос, почему инициирование банкротства само по себе может быть злоупотреблением правом? Ведь если активов должника достаточно, чтобы рассчитаться с кредиторами, то так и произойдет, а если нет – то не это ли основание для банкротства?

Именно данный вопрос и стал ключевым в настоящем деле. Суд первой инстанции согласился с доводами заявителя, что банкротные торги априори не позволяют сформировать рыночную цену, а вот апелляция и кассация посчитали иначе.

Об этом в следующей статье.