Новости

Банкротство, нервная система и ...

По мнению некоторых видных юристов, практика применения Закона о банкротстве - это едва ли не единственный живительный источник в не самом бурлящем болоте отечественной юриспруденции. Сложно с этим не согласиться. 

Так происходит в том числе потому, что законодательство о банкротстве предоставляет кредиторам реальные инструменты воздействия на должников в вопросах взыскания задолженности. В частности, для возврата выведенных должником незадолго до банкротства активов успешно применяются статьи 61.2 (о подозрительных сделках) и 61.3 (о сделках с предпочтением). 

Об одном из частных случаев последних предлагаю поговорить. 

Напомню содержание нормы (пункт 1 статьи 61.3 Закона о банкротстве) о сделках с предпочтением (для удобства абзацы пронумерованы): 

1. Сделка, совершенная должником в отношении отдельного кредитора или иного лица, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка влечет или может повлечь за собой оказание предпочтения одному из кредиторов перед другими кредиторами в отношении удовлетворения требований, в частности при наличии одного из следующих условий:
2. сделка направлена на обеспечение исполнения обязательства должника или третьего лица перед отдельным кредитором, возникшего до совершения оспариваемой сделки;
3. сделка привела или может привести к изменению очередности удовлетворения требований кредитора по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемой сделки;
4. сделка привела или может привести к удовлетворению требований, срок исполнения которых к моменту совершения сделки не наступил, одних кредиторов при наличии не исполненных в установленный срок обязательств перед другими кредиторами;
5. сделка привела к тому, что отдельному кредитору оказано или может быть оказано большее предпочтение в отношении удовлетворения требований, существовавших до совершения оспариваемой сделки, чем было бы оказано в случае расчетов с кредиторами в порядке очередности в соответствии с законодательством Российской Федерации о несостоятельности (банкротстве).

В других пунктах данной статьи идет речь о периоде предпочтения: он равен шести месяцам, предшествовавшим банкротству. Также к сделкам с предпочтением относятся сделки, совершенные уже после возбуждения дела. Это означает, что если сделка состоялась ранее, чем за шесть месяцев до банкротства, она может быть оспорена только как подозрительная (статья 61.2). 

Итак, конкретным признакам сделки с предпочтением посвящены абзацы 2-5 пункта 1 статьи 61.3. 

По моему глубокому убеждению (которое, кстати, совпадает с мнением Конституционного Суда) закон должен быть понятным, точным и недвусмысленным. 

Что же мы видим здесь?

На мой взгляд, нервная система нормального человека, даже простимулированная средствами, рекомендованными народными поговорками для лучшего понимания того или иного вопроса, не способна детально разобраться в разнице между третьим и пятым абзацами вышеизложенной нормы. 

Давайте представим себя на месте юриста, который изучает сделки должника и ищет те из них, которые были совершены в вышеозначенный период и могут быть отнесены к сделкам с предпочтением (и, соответственно, оспорены). 

Во-первых, нам нужно искать обеспечительные сделки (абзац 2). 

Во-вторых,  досрочное исполнение еще не наступивших обязательств (абзац 4). 

Ну и, в-третьих, некие сделки, которые привели или могут привести к изменению очередности удовлетворения требований кредитора по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемой сделки, и сделки, в результате которых отдельному кредитору оказано большее предпочтение, чем было бы оказано при расчете с кредиторами в порядке, предусмотренном законодательством о банкротстве. 

Итак, если в абзацах 2 и 4 обозначены всем понятные сделки, то понять разницу между третьим и пятым абзацами очень сложно, если не невозможно. 

Суды не помогают с ответом на данный вопрос. Ни Высший Арбитражный в свое время, ни Верховный позже не удосужились пояснить, что же именно скрывается за сделками, признаки которых обозначены в третьем и пятом абзацах. Из разъяснений ВАС (Пленум № 63) мы можем узнать, что платежи и иные сделки, направленные на исполнение обязательств, относятся к пятому абзацу. Третий абзац вообще в этом Пленуме удостоился места через запятую со вторым абзацем (к пониманию которого вряд ли есть какие-то вопросы). 

Вы спросите: а в чем вообще проблема? Зачем разграничивать третий и пятый абзацы? К чему эта точность?

Вот и суды часто не задаются этими вопросами, а, признавая ту или иную сделку недействительной, цитируют всю статью, не относя ее к конкретному абзацу.

Это, разумеется не наш метод. На самом деле, важность разграничения третьего и пятого абзаца в том, что они предусматривают разный предмет доказывания. 

Если сделка была совершена должником в период от одного до шести месяцев накануне банкротства (а именно в этот период совершается большинство сделок с предпочтением), ее можно признать недействительной на основании абзаца 5, только если доказать, что контрагент должника был осведомлен о его незавидном финансовом положении. Если же основание недействительности - третий абзац, то никаких доказательств, связанных с личностью контрагента, представлять не требуется. Иными словами, третий абзац - это "формальный" состав: само совершение такой сделки уже порочно; пятый же абзац делает сделку недействительной только в совокупности с "недобросовестностью" контрагента. Надо ли говорить, что разница огромна. 

К сожалению, чаще всего суды, не вдаваясь в подробности, склонны трактовать любую выплату денежных средств как сделку, подпадающую под пятый абзац. Но так ли это? Представляется, что нет. Посудите сами: разве нет разницы между возвратом долга в предусмотренный договором займа срок и, например, выплатой должником-поручителем неустойки за третье лицо? На мой взгляд, возврат займа в срок - это явный абзац 5, а вот со вторым примером намного сложнее. Если бы платежа не было и кредитор включался бы в реестр на общих основаниях, его требование учитывалось бы в реестре отдельно и подлежало бы удовлетворению после погашения требований в части суммы основного долга и процентов (пункт 3 статьи 137 Закона о банкротстве). Таким образом, в данном случае мы, пожалуй, имеем дело с изменением очередности, что приводит нас к третьему абзацу. 

При этом суд, сославшись на разъяснение Пленума ВАС о платеже, не моргнув глазом, может отнести выплату неустойки за третье лицо к пятому абзацу. Но будет ли он прав?

В общем, в вопросе различения абзаца 3 и 5 статьи 61.3 (я надеюсь, что смог объяснить актуальность данного вопроса) крайне необходимо разъяснение Верховного Суда. В противном случае рискует утвердиться судебная практика, когда для оспаривания любого платежа, совершенного в период от одного до шести месяцев до банкротства, потребуется доказывать осведомленность получателя платежа об имущественных проблемах должника, что явно неверно. Также непонятно тогда, для каких случаев законодатель предусмотрел третий абзац и где он должен применяться?

Если все же попытаться истолковать разницу между третьим и пятым абзацами, я бы предложил критерий изменения очередей. Так, если в результате совершения сделки контрагент получает свои деньги раньше "соочередников" - это абзац 5. Если же он после сделки оказался в более высокой очереди кредиторов или вообще получил полное удовлетворение своего обязательства ранее всех других очередей - в этом случае мы должны были бы квалифицировать сделку по третьему абзацу. Но, повторюсь, этого всего лишь мнение, в данном вопросе очень не хватает разъяснения Верховного Суда. 

А вы как думаете?