Новости

Дело о роковом поручительстве. Антикризисное финансирование и субсидиарная ответственность

Определение СКЭС ВС РФ от 25.03.2021 № 310-ЭС20-18954 по делу № А36-7977/2016 (ООО «СПАР Липецк»)

Коллегия ВС рассмотрела дело, в котором нижестоящие суды привлекли руководителя общества к субсидиарной ответственности в банкротстве общества. Руководитель от имени общества предоставил поручительство за аффилированную компанию, попавшую в сложную финансовую ситуацию. Впоследствии обязательства по поручительству привели к банкротству общества. Коллегия отменила акты нижестоящих судов, указав, что ответственность руководителя не возникает, если поручительство было «экономически обоснованным». При новом рассмотрении судам следует разрешить вопрос о том, было оно обоснованным или нет.

***

В этом деле решался необычайно важный для всей коммерческой практики вопрос: могут ли аффилированные компании предоставлять поручительство друг за друга в сложной финансовой ситуации.

Вопрос может показаться странным: а кто же ещё поручится за коммерческую компанию, как не аффилированные с ней лица? Но дело в том, что подобная «взаимовыручка» передаёт финансовые риски от одной компании группы к другой. И если обанкротится основной заёмщик, то, весьма вероятно, обанкротится и поручитель, который без рокового поручительства мог бы остаться на плаву.

А раз так, то не является ли предоставление поручительства в условиях финансового кризиса нарушением прав кредиторов поручителя? И если является, не следует ли привлечь руководителя поручителя к ответственности за это правонарушение?

ВС в итоге пришёл к выводу, что подобное поручительство само по себе правомерно, то есть не может служить основанием для привлечения руководителя к субсидиарной ответственности в банкротстве поручителя. Привлечение к ответственности возможно лишь в случае, когда выдача поручительства не имела «разумных экономических оснований».

Какие именно основания следует считать «разумными» - тема для будущих судебных споров...

***

Компания, торгующая товарами для дома, испытывала затруднения с погашением банковских кредитов. Банки согласились реструктурировать задолженность, но потребовали дополнительного обеспечения в виде поручительств.

Несколько обществ, входящих в одну группу с компанией, такие поручительства предоставили. Банки, судя по всему, были этим удовлетворены — хотя финансовые возможности поручителей, даже вместе взятых, были явно недостаточны для погашения кредитов.                                                                                                                                             Увы, компания так и не смогла выбраться из кризиса. Через некоторое время она впала в банкротство, а с нею и вся её группа.

В банкротстве общества-поручителя (оно торговало продуктами питания) один из кредиторов потребовал привлечь к субсидиарной ответственности руководителя общества (директора управляющей компании), который подписал договоры поручительства от имени общества.

Нижестоящие суды установили, что именно поручительство стало причиной банкротства общества. Ввиду этого они без колебаний привлекли директора к субсидиарной ответственности. Однако дело по жалобе директора принял к рассмотрению ВС.

***

По мнению кредитора, директор причинил вред кредиторам и должен за это ответить. Ведь заключение директором непосильных договоров поручительства довело общество до банкротства.

Директор же упирал на то, что взаимное предоставление поручительств аффилированными компаниями — это нормальная коммерческая практика, которую никоим образом нельзя считать правонарушением. Вредить кредиторам никто не собирался!

По словам директора, поручительство было выдано в рамках «антикризисного плана», который предусматривал реструктуризацию долгов и последующий выход всей группы из финансовых затруднений. А если план не сработал, так в этом виноват не директор, а неблагоприятная экономическая ситуация в стране.

Коллегия ВС в итоге решила спор в пользу директора. Она отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение в первую инстанцию, велев судам разобраться в том, насколько поручительство было экономически обосновано.

На чём же основано решение Коллегии?

По словам Коллегии, для привлечения директора к ответственности суду необходимо убедиться не только в том, что его действия существенно уменьшили имущественную массу общества, но и в том, что это уменьшение было экономически «безосновательным».

«Квалифицирующим признаком сделки, ряда сделок, при наличии которых [sic] к контролирующему лицу может быть применена … презумпция доведения до банкротства, являются значимость этих сделок для должника (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно их существенная убыточность в контексте отношений «должник (его конкурсная масса) – кредиторы», то есть направленность сделок на причинение существенного вреда кредиторам путем безосновательного, не имеющего разумного экономического обоснования уменьшения (обременения) конкурсной массы. Такая противоправная направленность сделок должна иметь место на момент их совершения.»

Но как понять, было ли предоставление поручительства «основательным» или «безосновательным»? Здесь надо учитывать обычаи делового оборота. Коллегия согласна с директором, что поручительство компаний группы друг за друга — это нормальная практика.

«[П]ри разрешении вопроса о реальной цели совершения тех или иных сделок должны быть приняты во внимание обычные условия делового оборота. В настоящее время на рынке кредитования сложилась устойчивая банковская практика, в соответствии с которой организации, входящие в одну группу, привлекаются банками в качестве поручителей по обязательствам друг друга.»

Пожалуй, самый главный вывод Коллегии в этом деле состоит в следующем. Предоставление от имени общества (будущего банкрота) поручительства за другого члена группы само по себе не является правонарушением, влекущим субсидиарную ответственность заключившего договор руководителя. Причём даже в том случае, когда размер поручительства заведомо превышает финансовые возможности поручителя.

«Сама по себе выдача такого рода поручительств в пользу кредитной организации, настаивающей на дополнительном обеспечении, не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении руководителя поручителя по отношению к его кредиторам даже в ситуации, когда поручитель с целью реализации общегрупповых интересов, а не для причинения вреда кредиторам, принимает на себя солидарные обязательства перед банком в объеме, превышающем его финансовые возможности, полагая при этом, что в перспективе результат деятельности группы позволит погасить обязательства ее членов перед кредиторами.»

Однако это не означает индульгенции на предоставление поручительств по любым долгам, сколь бы безнадёжными они не были. Согласно Коллегии, руководителя общества можно привлечь к субсидиарной ответственности как минимум в том случае, когда он действовал «злонамеренно», то есть изначально понимал, что долг, по которому предоставляется поручительство, возвращён не будет.

«Для констатации сомнительности поручительства, его направленности на причинение вреда остальным кредиторам поручителя, должны быть приведены веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения от сложившейся практики, в частности, о том, что поручитель действовал злонамеренно: цель привлечения независимого кредитного финансирования группой, объединяющей заемщика и лиц, выдавших обеспечение, в действительности ими не преследовалась, им было очевидно, что в дальнейшем обязательства заведомо не будут исполнены.»

По словам директора, он действовал в соответствии с «антикризисным планом» , рассчитанным на успешное преодоление финансовых трудностей. А если так, то предоставление поручительства отнюдь не было «злонамеренными», а имело под собой «разумное экономическое обоснование», то есть директор действовал правомерно. Но нижестоящие суды проигнорировали эти доводы директора.

Правда, никакого «антикризисного плана» в материалах дела не было. Но, как отметила Коллегия, существование такого плана может подтверждаться не только документом с заголовком «Антикризисный план», но и другими доказательствами — такими как переписка или протоколы совещаний.

По сути, подход нижестоящих судов означает полный запрет антикризисного финансирования в рамках группы. Коллегии этот результат представляется абсурдным.

«Подход занятый судами, по сути, сводится к тому, что одно лицо, входящее в группу, не должно предоставлять подобного рода антикризисное финансирование другому члену группы, находящему в сложном состоянии, под страхом привлечения руководителя поручителя к субсидиарной ответственности. ¶ С этим подходом судебная коллегия согласиться не может. Он не основан на положениях Закона о банкротстве … .»

Как уже говорилось, Коллегия передала дело на новое рассмотрение, то есть разрешила спорный вопрос в пользу директора.

(Стоит заметить в скобках, что, согласно сформулированной Президиумом ВС теории¹, финансирование со стороны контролирующего лица «в ситуации имущественного кризиса» влечёт субординирование соответствующих требований контролирующего лица в банкротстве должника, то есть понижение их в ранге по отношению к другим требованиям. В случае же поручительства от аффилированной компании, по которому она заплатила кредитору, полученное поручителем требование к должнику в определённых ситуациях может вообще не подлежать включению в реестр.² Однако, как видим, всё это ещё не означает, что такое финансирование противоправно: само по себе оно не влечёт ответственности руководителя кредитора за предоставление финансирования.)

***

Вопрос о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, не так давно имевший на практике лишь маргинальное значение, сегодня стал едва ли не центральной темой российского банкротства. Оно и понятно: у банкрота активов обычно кот наплакал, а у контролирующих лиц нередко денежки водятся. Причём зачастую эти денежки выведены как раз из компании-банкрота!

Заявление о привлечении руководства должника к субсидиарной ответственности стало почти рефлекторным шагом для кредиторов и арбитражных управляющих — а в противном случае управляющий рискует сам ответить за невыполнение своих обязанностей. Суды всё охотнее удовлетворяют такие требования. И во многих случаях это совершенно справедливо.

Однако есть и другие случаи, когда привлечение к субсидиарной ответственности не выглядит столь справедливым. Сегодня директор компании-банкрота рискует быть привлечённым к ответственности едва ли не за любую сделку, оказавшуюся убыточной. Привлекаются к субсидиарной ответственности не только директора и акционеры, но даже юристы и бухгалтеры, а то и дети директоров, в том числе несовершеннолетние. И поскольку закон устанавливает доказательственные презумпции не в пользу контролирующего лица, даже объективно ни в чем не повинному ответчику бывает очень непросто «отбиться» от требований о привлечении к субсидиарной ответственности.

Перехлёсты с привлечением к субсидиарной ответственности вполне могут выхолостить саму концепцию ограниченной ответственности юридического лица, лишив экономику тех выгод, которые даёт эта концепция. Например, вряд ли директор компании захочет заключить потенциально очень выгодную для компании, но содержащую элемент риска сделку, если будет знать, что в случае выигрыша его зарплата не увеличится, а в случае неудачи лично с него могут взыскать всю сумму потерь в рамках привлечения к субсидиарной ответственности.

Рассматриваемое дело — одно из немногих, демонстрирующих «попятную» тенденцию в российской судебной практике по вопросу субсидиарной ответственности. Оно показывает, что руководитель компании далеко не всегда подлежит привлечению к субсидиарной ответственности, пусть даже его действия привели к уменьшению конкурсной массы.

Нижестоящие суды в трёх инстанциях привлекли к субсидиарной ответственности директора, который заключил самый обычный договор поручительства за другую компанию группы. Ведь предусмотренный договором риск реализовался, и в результате неподъёмный долг повис на обществе. На кого же его перевесить, как не на директора? При этом коммерческая осмысленность сделки судами по существу не исследовалась.

Однако Коллегия напомнила, что ответственность руководителя компании за уменьшение имущественной массы его компании не является строгой. Руководитель отвечает (как в банкротстве, так и вне его) лишь за недобросовестные или неразумные действия. Поэтому Коллегия и отправила дело в первую инстанцию для исследования экономической обоснованности сделки.

Это напоминание со стороны ВС представляется очень здравым и своевременным. Но, разумеется, оно не исчерпывает всех вопросов, возникающих в связи с этим делом. Ведь «добросовестность», «разумность», «экономическая обоснованность» и т. п. - это оценочные понятия. В каждом индивидуальному случае вопрос насчёт «обоснованности» сделки подлежит отдельному разрешению.

***

Как же судам понять, было роковое для общества поручительство «обоснованным» или не было?

Согласно Коллегии, если директор в момент предоставления поручительства «полагает» (надо понимать, имея на то разумные основания), что поручительство позволит всей группе выйти из кризиса к вящему удовольствию кредиторов, то он не несёт ответственности, даже если тщательно разработанный «антикризисный план» в итоге провалился. Если же директор действует «злонамеренно», то есть ему «очевидно», что обеспечиваемый поручительством кредит погашен не будет, он отвечает перед кредиторами своей компании в случае её банкротства.

Всё это не вызывает сомнений. Но что, если ситуация не настолько черно-белая? Ведь экономический прогноз всегда имеет вероятностный характер. Допустим, разумная оценка вероятности успеха «антикризисного плана» на момент предоставления поручительства составляет не 100%, а всего лишь 50%. Должен ли директор подписывать договор поручительства? А если вероятность равна 30%? Или 90%?

Речь не идёт о математически точном вычислении пороговой вероятности. Тут вопрос принципа: какой вес должен придаваться интересам кредиторов общества при принятии его руководителем решения о совершении рискованной сделки? Ведь в подобной ситуации интересы кредиторов находятся в радикальном противоречии с интересами акционеров.

Можно предположить, главный интерес контролирующих акционеров состоит в том, чтобы удержать на плаву всю группу. Если так, они будут заинтересованы в поручительстве даже при относительно малой вероятности успеха «антикризисного плана» (скажем, 30%). В то же время для кредиторов общества главное — сохранение платежеспособности самого этого общества, а остальные компании группы их если и интересуют, то в гораздо меньшей степени. Если так, кредиторы согласились бы на поручительство от имени общества только при весьма высокой вероятности успеха (скажем, 90%). И вот вопрос, должен ли директор подписывать договор поручительства, если он разумно оценивает вероятность успеха «антикризисного плана» как среднюю (например, 50 на 50)?

Кстати говоря, помимо кредиторов, примерно то же касается и неконтролирующих акционеров. Если миноритарий общества не является акционером в других компаниях группы, его интерес в поддержании на плаву этих других компаний за счёт его собственного кошелька, мягко говоря, под вопросом. К счастью для миноритариев, закон предоставляет им определённые возможности по одобрению или оспариванию подобных транзакций как крупных сделок или сделок с заинтересованностью.

Но у кредиторов таких возможностей нет! Это значит, что их интересы обязан учесть директор при принятии решении о сделке. А затем, при необходимости, эти интересы должен учесть и суд в ходе судебного контроля решения директора.

Но каким же именно образом нужно «учесть» интересы кредиторов? Директор в подобной ситуации един в двух лицах: принимая решение, он мыслит и за акционеров, и за кредиторов. Допустим, от лица акционеров он проголосовал бы за поручительство, а от лица кредиторов — против. Какое решение ему принять?

Если исходить из аналогии с миноритариями, у кредиторов (виртуально «представленных» директором в момент принятия им решения) должна быть возможность заблокировать невыгодную для них сделку. Иначе получится, что контролирующие акционеры имеют право решать финансовые проблемы своей группы, ставя на кон деньги кредиторов отдельного общества!

Если так, то в приведённом выше примере пороговым значением будет скорее 90% («по кредиторам»), чем 30% («по акционерам»). Директор, оценивающий вероятность успеха «антикризисного плана» как 50%, должен отказать контролирующим акционерам в предоставлении поручительства!

Иначе говоря, в рассматриваемой ситуации интересам кредиторов должен придаваться очень высокий вес. Вероятность успеха «антикризисного плана» должна быть близка к 100%, чтобы директор мог правомерно выдать поручительство за других членов группы в рамках этого плана. Если же существовала реальная вероятность того, что план провалится, то выдача поручительства неправомерна, и директора можно привлекать к субсидиарной ответственности!

Стоит ещё раз сказать, что в обсуждавшемся деле ВС эти тонкости не обсуждались (хотя, возможно, обсудить их и стоило). Вообще пока что российские суды в основном бьются над проблемой пресечения явного жульничества со стороны контролирующих акционеров и директоров по отношению к кредиторам компаний. Проблема принятия директором взвешенного решения в ситуации финансового кризиса — при одновременном учёте и интересов акционеров, и интересов кредиторов — лишь слегка обозначена в этом деле, а разрешение её — дело будущего.

1Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом ВС 29 января 2020 г.).

2Там же, п. 5.