Новости

Субординация требований кредиторов в делах о банкротстве физических лиц

Настоящая заметка посвящена краткому анализу сравнительно нового для отечественного правопорядка института субординации требований в делах о банкротстве.

При этом, вектор исследования будет направлен на такое его частное проявление, как - субординация требований кредиторов в делах о банкротстве физических лиц на примере определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 26.07.2021 № 305-ЭС21-4424 по делу № А40-301015/2019 (далее – Определение от 26.07.2021).                                                                                                        Субординация как таковая, в настоящее время выступает одним из наиболее действенных правовых механизмов, способствующих достижению целей процедур, применяемых в деле о банкротстве. Достижению целей способствует не что иное, как существенное сужение круга полномочий лиц, аффилированных с должником. Таким образом, кредиторы, чьи требования были субординированы, иначе говоря, - понижены в очередности, лишаются многих прав, предоставленных конкурсным кредитором специальным законодательством, как то: невозможность голосования по отдельным вопросам в рамках собрания кредиторов (выбор СРО или кандидатуры арбитражного управляющего и пр.).

В целом, банкротному праву известны, как минимум, две концепции субординации, условно именуемые: «жесткая» и «мягкая». Российский правопорядок, в части развития института субординации, имеет множество общих черт с немецким подходом к понижению очередности удовлетворения требований аффилированных кредиторов.

Не вдаваясь в дискуссию о наиболее приоритетном подходе, укажем лишь на то, что по мнению большинства исследователей в данной области, «Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц» от 29.01.2020 (далее – Обзор от 29.01.2020), ввел в российском праве «жесткую» модель субординации, поскольку «за реестр» уходят все требования, в основании которых усматриваются какие-либо недобросовестные схемы. 

Так, описав господствующий в настоящее время подход к субординации в российском праве, возникает большой вопрос относительно неприменения «жесткой» модели в рамках процедур, применяемых в деле о банкротстве физических лиц. Представляется, что политико-правовое основание для понижения очередности удовлетворения требований аффилированных лиц кроется в недопущении недобросовестного поведения и различных злоупотреблений правом, которыми «переполнены» дела о банкротстве с участием аффилированных к должнику лиц.

В рассматриваемом Определении от 26.07.2021, ключевой тезис в пользу неприменения института субординации при компенсационном финансировании сводится к отсутствию у физических лиц контролирующих органов, на которых законом возложена обязанность подать заявление о признании должника банкротом. 

Немаловажным фактором остается несколько непонятный подход судебной коллегии в части применения лишь отдельных положений Обзора от 29.01.2020. Стоит обратить внимание на то, что многие тезисы, изложенные в указанном разъяснении концептуально связаны друг с другом и, вероятно, были внедрены в правопорядок с целью их совокупного телеологического толкования.

Ярчайший пример – взаимосвязь п. 1 и п. 5 Обзора от 29.01.2020. Так, указанные правовые позиции уже «традиционно» воспринимаются арбитражными судами в качестве некой единой связки, ввиду необходимости изучения смежных фактических обстоятельств.

Если п. 5 Обзора от 29.01.2020 гласит об отказе во включении в реестр аффилированного с должником кредитора в случае исполнения им за последнего обязательства внешнему кредитору (при параллельном возмещении исполненного от должника), то п. 1 содержит опровержимую презумпцию, в силу которой аффилированный кредитор может опровергнуть разумные сомнения в мнимости основания для включения в реестр.

Указанные пункты нацелены на недопустимость включения в реестр требований кредиторов должника притязаний, основанных на мнимых договорах, в том числе с целью ограничения сферы влияния аффилированной к должнику группы лиц в рамках процедур, применяемых в деле о банкротстве. Представляется рациональным подход, господствующий в рамках банкротства юридических лиц, направленный на комплексный учет и применение двух взаимообусловленных позиций. Иначе говоря, установление факта аффилированности опосредует, как потенциальный отказ во включении требования в реестр, так и возможность субординации требования.

Данный подход, конечно, более благоприятен не только для единообразия практики правоприменения, но и с точки зрения политико-правового толкования процедур банкротства как таковых. 

Субординация требований, в рассматриваемом Определении от 26.07.2021, имеет формальное обоснование через обязанность подать на заявление о банкротстве. При этом необходимо учитывать и политико-правовое обоснование субординации, а именно - уменьшение влияния контролирующего должника лиц и аффилированных с ними лиц на банкротство должника, наличие у таких лиц большей информации о деятельности должника и возможных признаках банкротства при финансировании.

С одной стороны, действительно, у физических лиц формально нет «контролирующих лиц», но очевидно, что физическое лицо может иметь аффилированных с ним кредиторов, которые также предоставляют финансирование, обладая большим объемом информации о деятельности такого субъекта, чем независимые кредиторы. 

Судебной практике известны случаи, когда фигура индивидуального предпринимателя использовалась в качестве основного контрагента целой торговой сети (например, дело - № А40-9710/2020). При такой совокупности фактических обстоятельств концептуальной дифференциации между банкротством юридических и физических лиц не наблюдается.

Именно поэтому, вызывает сомнения позиция судебной коллегии, в силу которой отдельные положения Обзора от 29.01.2020 находят свое применение в делах о банкротстве физических лиц (отказ во включении в реестр – см. например: Постановление Арбитражного суда Московского округа от 24.03.2021 № Ф05-21319/2019 по делу № А41-35215/2019), а другие (правовые позиции, посвященные субординации) игнорируются и констатируется однозначное их неприменение, обоснованное формальными критериями.

Принимая во внимание тот факт, что некоторые дела о банкротстве физических лиц сопряжены с ключевой ролью банкрота (должника) в хозяйственной деятельности группы лиц, наблюдается опасная тенденция злоупотреблений правом в рамках дел о банкротстве таких физических лиц. Так, можно предположить необоснованное включение требований аффилированных лиц в реестр, без учета положений о субординации, что в дальнейшем негативно отразится не только на интересах независимых кредиторов в рамках отдельного спора, но и на всей практике правоприменения.

Как кажется, такое исключение из общего правила есть не что иное, как потребность судебной арбитражной практики в следовании идеалам теоретических конструкций и параллельное нежелание распространить сферу действия института субординации применительно к физическим лицам. Примечательно, что последовательное применение сложившейся практики субординации в делах о банкротстве юридических лиц может оказать сугубо положительное влияние на смежные дела с участием на стороне должников физических лиц.

В противном случае, наблюдается некий «люфт» для целой волны злоупотреблений и изобретения различных мошеннических схем, при которых недобросовестные лица, пользуясь изложенными в исследуемом Определении от 26.07.2021 доводами, смогут «включаться» в реестр должников-физических лиц наравне с независимыми кредиторами. Тут же возникает и возможность искусственного наращения сумм задолженности, в целях получения контроля над процедурами, применяемыми в деле о банкротстве. 

В целях недопущения таких последствий целесообразно применение сложившейся практики по субординации требований кредиторов в делах о банкротстве юридических лиц к делам о банкротстве физических лиц. Представляется, что ключевой вопрос заключается не столько в провозглашении возможности субординации или ее запрете, сколько в единообразии уже выработанных подходов, сопряженных с определением состояния имущественного кризиса, сопутствующего компенсационного финансирования и пр. 

Завершить вводные рассуждения к поставленной проблематике следует указанием на поспешность выводов судебной коллегии, которые, с большой степенью вероятности, окажут негативное влияние на уже отлаженный механизм субординации требований аффилированных к должнику лиц. Поэтому, стоит надеяться на изменение подхода практики высшей судебной инстанции к описанному вопросу в сторону возможности применения механизма субординации в делах о банкротстве физических лиц. В свою очередь, можно предположить применение позиции, указанной в Определении от 26.07.2021, в качестве исключения из общего правила, если на то имеются существенные основания. Иначе говоря, вероятно смягчение провозглашенного подхода в сторону его применения в зависимости от фактических обстоятельств дела.