Новости

О некоторых вопросах включения в реестр требований кредиторов принципала регрессных требований гаранта

О некоторых вопросах включения в реестр требований кредиторов принципала регрессных требований гаранта, ранее исполнившего свои обязательства по гарантии в пользу бенефициара

После того, как гарант исполняет перед бенефициаром обязательства по независимой гарантии (обычно это банковская гарантия), он приобретает регрессное требование к принципалу. В ситуации банкротства принципала возникает ряд интересных аспектов, связанных с включением требований гаранта в реестр требований кредиторов принципала.

1. Регресс гаранта к принципалу по сумме, эквивалентной платежу гаранта в адрес бенефициара по гарантии

Согласно статье 369 ГК РФ банковская гарантия обеспечивает надлежащее исполнение принципалом его обязательства перед бенефициаром (основного обязательства). За выдачу банковской гарантии принципал уплачивает гаранту вознаграждение.

Предусмотренное банковской гарантией обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от того основного обязательства, в обеспечение исполнения которого она выдана, даже если в гарантии содержится ссылка на это обязательство (статья 370 ГК РФ).

Согласно пункту 1 статьи 379 ГК РФ принципал обязан возместить гаранту выплаченные в соответствии с условиями независимой гарантии денежные суммы, если соглашением о выдаче гарантии не предусмотрено иное.

С учетом указанных норм права гарант также имеет возможность обратиться с требованием о включении в реестр требований кредиторов принципала (если принципал находится в процедуре банкротства), ссылаясь на произведенный гарантом платеж по гарантии в адрес бенефициара.

Пункт 1 статьи 379 ГК РФ устанавливает, что восполнение имущественной массы гаранта, уплатившего по банковской гарантии, осуществляется с использованием механизма регресса. При регрессе, в отличие от суброгации, возникает новое обязательство (между гарантом и принципалом).

Согласно пункту 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 63 «О текущих платежах по денежным обязательствам в деле о банкротстве» в тех случаях, когда банковской гарантией было обеспечено исполнение обязательства, возникшего до даты возбуждения дела о банкротстве должника-принципала, и гарант уплатил бенефициару сумму, на которую выдана гарантия, после этой даты, судам следует исходить из того, что требование гаранта к должнику-принципалу о возмещении указанной суммы не относится к текущим платежам и подлежит включению в реестр требований кредиторов.

Таким образом, регрессные требования гаранта к принципалу, основанные на ранее произведенном платеже в адрес бенефициара, для целей включения в реестр требований кредиторов принципала считаются реестровыми, а не текущими (если банковской гарантией обеспечивалось обязательство, возникшее до даты возбуждения дела о банкротстве принципала).

Согласно пункту 1 статьи 142 Закона о банкротстве реестр требований кредиторов подлежит закрытию по истечении двух месяцев с даты опубликования сведений о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства.

Применительно к сроку включения в реестр требований кредиторов для регрессных требований гаранта к принципалу, необходимо отметить выработанную позицию судебной практики.

Для случаев, когда регрессное право возникло у банка-гаранта после закрытия реестра требований кредиторов должника-принципала, применяется следующее правило. Положения абзаца третьего пункта 1 статьи 142 Закона о банкротстве в силу аналогии закона подлежат применению к добросовестному гаранту с учетом правил пункта 3 статьи 61.6 Закона о банкротстве, то есть требование добросовестного гаранта считается заявленным в установленный Законом о банкротстве срок, если оно предъявлено в течение двух месяцев со дня возникновения права на регресс (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24.09.2014 № 307-ЭС14-100).

2. Регресс гаранта к принципалу по сумме, эквивалентной взысканным бенефициаром с гаранта финансовым санкциям за отказ в добровольном платеже по гарантии

Не всегда очевидной для арбитражных судов является ситуация, когда гарант претендует на включение в реестр требований кредиторов принципала денежных сумм, эквивалентных суммам финансовых санкций, выплаченных гарантом в адрес бенефициара.

В ситуациях, когда гарант не производит платеж по гарантии по требованию бенефициара, как правило, бенефициар добивается исполнения данного обязательства посредством судебного разбирательства. Если иск бенефициара к гаранту удовлетворяется, то наравне с взысканием с гаранта в пользу бенефициара суммы по гарантии, взыскиваются также финансовые санкции (обычно это проценты за пользование чужими денежными средствами).

Когда в дальнейшем гарант предъявляет для включения в реестр требований кредиторов принципала свои требования (включая и размер выплаченных бенефициару финансовых санкций), в арбитражных судах возникают вопросы об обоснованности таких требований.

На уровне закона данная ситуация, как представляется, урегулирована достаточно чётко (для ситуации, не связанной с банкротством принципала).

Согласно пункту 2 статьи 379 ГК РФ гарант не вправе требовать от принципала возмещения денежных сумм, уплаченных бенефициару не в соответствии с условиями независимой гарантии или за нарушение обязательства гаранта перед бенефициаром, за исключением случаев, если соглашением гаранта с принципалом предусмотрено иное либо принципал дал согласие на платеж по гарантии.

Таким образом, (1) если соглашением гаранта с принципалом о выдаче гарантии предусмотрено, что принципал возмещает гаранту денежные суммы, выплаченные бенефициару за нарушение обязательств гаранта перед бенефициаром, или (2) если принципал дал согласие гаранту на платеж по гарантии, – то в составе регрессного обязательства гарант может требовать от принципала возмещения эти сумм (также гарант может включить эти требования в реестр требований кредиторов принципала).

Однако далее, обращаясь к судебной практике по включению регрессных требований гаранта в реестр требований кредиторов принципала, мы столкнемся с тем, что существуют различные подходы к удовлетворению таких требований и оценке такого обстоятельства, как отказ гаранта от добровольного платежа по гарантии и платеж гаранта бенефициару только после судебного разбирательства. Осветим данные подходы:

Первый подход заключается в том, что суды не признают гаранта недобросовестным на основании его отказа бенефициару в платеже по гарантии. Проведение гарантом платежа после судебного разбирательства по иску бенефициара оценивается судами как добросовестное поведение и регрессные требования гаранта включаются в реестр требований кредиторов принципала на общих основаниях (включая и требования, эквивалентные выплаченным гарантом в адрес бенефициара суммам финансовых санкций).

1.1.) В Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 10.06.2021 по делу № А56-162364/2018 приведен пример указанного подхода. Суд первой инстанции посчитал, что гарант, получив требование бенефициара, как добросовестный участник гражданского оборота, обязан был без промедления исполнить требования бенефициара, что не было сделано. Суд расценил такие действия гаранта как недобросовестные. С учетом названного суд первой инстанции пришел к выводу, что гарант обратился в арбитражный суд с пропуском двухмесячного срока на включение в реестр (пропуск срока на включение в реестр как санкция за недобросовестность).

Суды апелляционной и кассационной инстанции использовали иной подход. Они отметили, что отказы банка-гаранта в платеже бенефициару были обусловлены аргументом об отсутствии части необходимых документов. Далее банк-гарант перечислил спорную сумму бенефициару по решению арбитражного суда. Отсутствие необходимости в предоставлении части документов, не приложенных бенефициаром к требованиям, но предусмотренных в банковских гарантиях, было установлено только в ходе судебного разбирательства. 

При этом согласно правовой позиции, отраженной в том числе в Определениях Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2020 № 305-ЭС20-15712, от 11.05.2021 № 305-ЭС18-293 (5) и от 03.06.2021 № 305-ЭС19-24128 (5), в силу принципа относительности обязательств, заявляя о недобросовестности гаранта, принципал (кредиторы принципала) не вправе ссылаться на возражения из чужой обязательственной связи («гарант (банк) – бенефициар»).

Ненадлежащее исполнение банком обязательства перед бенефициаром производит эффект только на это обязательство (бенефициар получает право на привлечение банка к гражданско-правовой ответственности за несовершение платежа по гарантии в отведенный срок (пункт 2 статьи 377 ГК РФ) и само по себе не свидетельствует о недобросовестности банка в регрессной обязательственной связи «гарант – принципал».

В данном случае суды апелляционной и кассационной инстанций пришли к обоснованному выводу о недоказанности возражающими кредиторами недобросовестного поведения банка-гаранта по отношению к должнику-принципалу.

1.2.) Аналогичный судебный акт с подобным подходом – Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 03.07.2020 по делу № А44-7335/2019. Ранее суд первой инстанции, с которым согласился и апелляционный суд, пришел к выводу об обоснованности требования банка-гаранта. Однако предъявленные гарантом к включению в реестр принципала требования по финансовым санкциям гаранта перед бенефициаром, а также дополнительно начисленные на данную сумму проценты и пени, по мнению нижестоящих судов, связаны с несвоевременным исполнением банком-гарантом его собственных обязательств перед бенефициаром по уплате банковской гарантии, а поэтому не подлежат включению в реестр.

Суд кассационной инстанции изменил судебные акты, отметив, что договор между гарантом и принципалом о выдаче банковской гарантии предусматривает, что принципал обязан возместить гаранту в порядке регресса понесенные гарантом расходы, в том числе связанные с нарушением гарантом обязательств перед бенефициаром (пункт 2 статьи 379 ГК РФ). Суд кассационной инстанции отметил существующий принцип свободы договора, закрепленный в статье 421 ГК РФ, а также то обстоятельство, что договор был подписан гарантом и принципалом без возражений и в судебном порядке не оспорен. На основании указанных обстоятельств судебные акты нижестоящих судов были отменены, а заявленное требование гаранта включено в реестр на общих основаниях.

1.3.) Также отмеченный подход изложен в следующих судебных актах: Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 11.05.2018 по делу № А56-71693/2016, Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.04.2018 по делу № А26-5331/2015, Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 28.01.2019 по делу № А56-53114/2015.

Во всех указанных судебных актах констатируется, что банк-гарант, не исполнивший добровольно требования бенефициара по гарантии, уплативший денежные суммы после вынесения решения суда по иску бенефициара, не является на этом основании недобросовестным. Суммы финансовых санкций, выплаченных гарантом в адрес бенефициара, в рамках регресса от гаранта «перевыставляются» принципалу (так как договором о выдаче гарантии это предусмотрено), и включаются в реестр требований кредиторов принципала на общих основаниях. При этом «опоздавшими» и «зареестровыми» такие требования гаранта не признаются (с учетом их заявления в срок 2 месяца после возникновения права на регресс от момента платежа гаранта бенефициару).

К указанному первому подходу «тяготеют» также и иные судебные акты, в которых не упоминаются регрессные требования к принципалу, эквивалентные суммам выплаченных гарантом на бенефициара финансовых санкций, но однозначно указывающие, что отсутствие добровольного исполнения гарантом требований бенефициара не свидетельствует о его недобросовестности. См. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 17.05.2021 по делу № А34-8468/2017 (требование платежа по гарантии было удовлетворено гарантом только в ходе исполнительного производства после суда по иску бенефициара; гарант недобросовестным не признан).

Второй подход заключается в том, что суды признают гаранта недобросовестным на основании его досудебного отказа бенефициару в платеже по гарантии, если в дальнейшем судебным актом по иску бенефициара с гаранта взысканы денежные средства по гарантии. В такой ситуации регрессные требования гаранта к принципалу суды признают «опоздавшими» и «зареестровыми» (либо полностью, либо только в части финансовых санкций), предъявленными с нарушением двухмесячного срока открытия реестра (срок считают не с момента появления права на регресс, а на общих основаниях; суды отмечают недобросовестность гаранта).

Отметим судебные акты с данным подходом:

2.1.) В Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 18.01.2019 по делу № А56-89172/2016 приведен пример такого судебного спора. В обеспечение исполнения обязательств должника-принципала была выдана гарантия от корпорации-гаранта. По требованию бенефициара гарант добровольно платеж по гарантии не осуществил. Денежная сумма по гарантии была взыскана бенефициаром с гаранта по решению арбитражного суда и выплачена гарантом. В пределах 2 месяцев с этого момента гарант обратился за включением в реестр требований кредиторов принципала. Однако, его требования полностью были признаны зареестровыми, а поведение – недобросовестным.

Суд кассационной инстанции указал, что суды обоснованно исходили из того, что гарант уклонялся от исполнения принятых им на себя обязательств и такое поведение не может быть признано добросовестным. «Как верно указал суд апелляционной инстанции, применительно к банковской гарантии, с учетом положений статей 370, 374, 376 ГК РФ, добросовестным поведением гаранта является добровольное (без принуждения со стороны суда) осуществление платежа гарантом, поскольку сам институт банковской гарантии направлен на обеспечение бенефициару возможности получить исполнение максимально быстро, не опасаясь возражений принципала - должника, в тех случаях, когда кредитор (бенефициар) полагает, что срок исполнения обязательства либо иные обстоятельства, на случай наступления которых выдано обеспечение, наступили».

2.2.) Аналогичные фактические обстоятельства спора и их правовая оценка содержатся также в судебном акте – Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 02.11.2020 по делу № А56-109119/2017. Поведение банка-гаранта, добровольно не исполнившего требования бенефициара и исполнившего их только после вынесения решения суда, были признаны недобросовестными. Требования банка-гаранта о включении в реестр требований к принципалу, заявленные в пределах двухмесячного срока с момента платежа в адрес бенефициара, были полностью признаны зареестровыми.

Обратимся к смыслу вывода из выделенной цитаты. На наш взгляд, приведенная цитата наиболее точно соответствует принципам института банковской гарантии. Гарант (как правило, это банк, и в гражданском обороте обычно используется институт именно банковской гарантии) обязан совершить платеж по гарантии по первому требованию бенефициара, а далее получать регрессное возмещение с принципала. Гарантия существует ради бенефициара. В гарантии имущественный интерес бенефициара (кредитора) состоит в возможности получить исполнение максимально быстро, не опасаясь возражений должника (принципала), в тех случаях, когда кредитор полагает, что срок исполнения обязательства либо иные обстоятельства, на случай наступления которых кредитор себя обеспечивал, наступили. Основаниями к отказу в удовлетворении требования бенефициара могут служить исключительно обстоятельства, связанные с несоблюдением условий самой гарантии. Гарант, вступая в отношения по банковской гарантии, заранее оценивает риски как сверхпрофессиональный участник такого рынка (предполагается именно это). Если гарант уклоняется от платежа по гарантии, санкция в виде признания затем его регрессных требований к принципалу зареестровыми представляется достаточно адекватной (либо полностью в части регрессных требований, либо хотя бы в части финансовых санкций). Однако, мы отмечаем то, что данный подход не является единообразным в судебной практике. Нужно признать, что будут полезными в таком случае разъяснения Верховного Суда Российской Федерации по данной проблематике, так как у разных отмеченных подходов есть свои плюсы и минусы (в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о независимой гарантии, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 05.06.2019, по данной теме разъяснений нет).

Отметим, что сам второй подход, рассматриваемый нами, вероятно, появился из указанного ранее прецедента – Определения Верховного Суда РФ от 24.09.2014 по делу № 307-ЭС14-100 – в котором изложена правовая позиция, согласно которой при рассмотрении требований добросовестного кредитора-гаранта положения абзаца третьего пункта 1 статьи 142 Закона о банкротстве в силу аналогии закона (пункт 1 статьи 6 Гражданского кодекса Российской Федерации) подлежат применению к добросовестному гаранту с учетом правил пункта 3 статьи 61.6 Закона о банкротстве; требование добросовестного гаранта считается заявленным в установленный Законом о банкротстве срок, если оно предъявлено в течение двух месяцев со дня возникновения права на регресс. Таким образом, возможность включения требований гаранта в реестр требований кредиторов обусловлена добросовестностью поведения гаранта.

2.3.) Следует отметить судебные акты, которые скорее «тяготеют» к указанному второму подходу, ориентируясь при этом на необходимость оценки добросовестности гаранта в его отношениях с принципалом (а не в отношениях гаранта с бенефициаром). См. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.12.2020 № 305-ЭС20-15712, Определение Верховного Суда Российской Федерации от 11.05.2021 № 305-ЭС18-293 (5), Определение Верховного Суда Российской Федерации от 03.06.2021 № 305-ЭС19-24128 (5), Постановление Арбитражного суда Московского округа от 08.02.2021 по делу № А40-176043/2015, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 16.07.2021 по делу № А40-75222/2017.

В указанных судебных актах приведены примеры споров, когда в области правоотношений «гарант – бенефициар», гарант (банк) был привлечен к гражданской ответственности: решениями арбитражных судов с гарантов в пользу бенефициаров помимо денежных сумм, подлежащих выплате по гарантии, взыскивались также неустойка либо проценты. Суды констатировали, что «свою ответственность в виде суммы процентов банк не пытается переложить на принципала», и в заявленной части регрессных требований гаранта включали их в реестр требований кредиторов принципала (без сумм финансовых санкций). С учетом этих обстоятельств в каждом из указанных судебных актов констатировано, что недобросовестность банка в обязательственной связи «гарант – принципал» судами не установлена. При этом само по себе отсутствие добровольного платежа гаранта в адрес бенефициара, и взыскание с гаранта в пользу бенефициара денежных средств по гарантии, не признаются сами по себе обстоятельствами, свидетельствующими о недобросовестности гаранта (в этом указанные судебные акты близки к первому обозначенному нами подходу).

Три указанных судебных акта Верховного Суда РФ (а это рассмотренные по существу дела на уровне Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ) ориентируют на необходимость оценки добросовестности или недобросовестности гаранта именно применительно к его отношениям с принципалом. Эти судебные акты упоминают возможность понижения очередности требований гаранта. Поэтому отмеченная нами ранее необходимость в выработке универсальных правовых позиций по данным вопросам – подтверждается.

2.4.) В отдельных примерах судебной практики арбитражные суды на основании логики второго подхода понижают очередность всего заявленного гарантом регрессного требования (Постановление Арбитражного суда Московского округа от 10.09.2019 по делу № А40-111/2017, судебные акты, указанные ранее в пунктах 2.1. и 2.2.), а не только базирующегося на сумме финансовых санкций гаранта перед бенефициаром. Нетрудно заметить, что это решение наиболее радикальное, и для цели прозрачности и предсказуемости гражданского оборота, предсказуемости последствий поведения участников оборота – явно требуется унификация всех имеющихся подходов и выработка универсальной концепции.

2.5.) В других примерах судебной практики проводится глубокий и всесторонний анализ поведения гаранта во взаимоотношениях с бенефициаром и с принципалом, вывод о добросовестности гаранта делается после анализа конкретных обстоятельств дела, даже в условиях удовлетворения гарантом требований бенефициара не в досудебном порядке, а в результате заключения мировых соглашений, см. Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 29.08.2019 по делу № А50-30709/2015.

Возвращаясь к первому обозначенному подходу, отметим ещё один нюанс.

В Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 24.04.2018 по делу № А26-5331/2015 приведен пример судебного спора, в результате разрешения которого требования гаранта были включены в реестр требований кредиторов принципала. В том числе, это были регрессные требования гаранта, основанные на ранее уплаченной гарантом в адрес бенефициара неустойке за несвоевременный платеж по гарантии. Суды учли, что договором о предоставлении банковской гарантии предусмотрено право гаранта в порядке регресса требовать от принципала возмещения сумм, уплаченных банком-гарантом по гарантии, а также возмещения сумм, уплаченных бенефициару не в соответствии с условиями гарантии или за нарушение обязательств гаранта перед бенефициаром. В данном случае с банка-гаранта в пользу бенефициара на основании судебного акта взыскана неустойка за просрочку исполнения требований об уплате сумм по банковской гарантии, предусмотренная условиями банковской гарантии. Обязательство об уплате такой неустойки предусмотрено банковской гарантией и исполнено гарантом, в связи с чем требование о ее возмещении подлежит включению в реестр требований кредиторов принципала.

Кроме того, в указанном судебном акте констатируется, что ввиду того, что названная неустойка начислена по обязательствам именно банка-гаранта, а не должника-принципала, то необоснованным является возражение о якобы имевшем место нарушении требований пункта 4 статьи 63 Закона о банкротстве (о не начислении с даты вынесения определения о введении наблюдения в отношении должника неустоек (штрафов, пеней) и иных финансовых санкций за неисполнение или ненадлежащее исполнение денежных обязательств и обязательных платежей).

Это нужно выделить отдельно – основанные на регрессе требования гаранта о включении в реестр требований кредиторов принципала, включающие в себя сумму процентов или неустойку, выплаченную гарантом бенефициару, при регрессе не учитывают того, что это были проценты или неустойка – к данным требованиям не применяется норма пункта 4 статьи 63 Закона о банкротстве о не начислении должнику финансовых санкций, и не применяется норма о мораторных процентах – данные требования гаранта включаются в реестр требований кредиторов принципала на общих основаниях.

Суть данного вывода в следующем – при регрессе, в отличие от суброгации (пункт 1 статья 382 ГК РФ), возникает новое обязательство. Таким образом, правовая природа заявленного гарантом требования к принципалу не связана с нарушенными обязательствами принципала перед бенефициаром, и не связана с исполненным гарантом платежом в адрес бенефициара по гарантии (условно говоря, гарант «включается в реестр» к принципалу не с неустойкой за нарушение принципалом госконтракта с бенефициаром, которая была покрыта бенефициару платежом по гарантии. Гарант «включается» с регрессными требованиями по основному долгу принципала перед гарантом из обязательства по выдаче гарантии).

Аналогичная трактовка приведена и раскрыта в мотивировке судебного акта – Постановления Арбитражного суда Северо-Западного округа от 27.07.2021 по делу № А56-58832/2019.

3. Регресс гаранта к принципалу по сумме, эквивалентной взысканной бенефициаром с гаранта госпошлине

Помимо сумм финансовых санкций, полученных бенефициаром с гаранта, и вменяемых к возмещению гарантом в адрес принципала, аналогичное решение применяется и к государственной пошлине, взысканной с гаранта по иску бенефициара.

Согласно пункту 2 статьи 379 ГК РФ гарант не вправе требовать от принципала возмещения денежных сумм, уплаченных бенефициару не в соответствии с условиями независимой гарантии или за нарушение обязательства гаранта перед бенефициаром, за исключением случаев, если соглашением гаранта с принципалом предусмотрено иное либо принципал дал согласие на платеж по гарантии.

Интересен здесь также обнаруженный подход арбитражных судов к тому, какие это будут требования гаранта: реестровые или текущие.

3.1.) В Постановлении Арбитражного суда Северо-Западного округа от 28.01.2019 по делу № А56-53114/2015 приведен пример судебного спора, при котором в реестр требований кредиторов должника (это был поручитель за принципала) были включены требования банка-гаранта, основанные на проведенном в принудительном порядке (после вынесения против банка решения суда по иску бенефициара) исполнении обязательств по банковской гарантии.

Суд округа отметил, что сумма государственной пошлины была взыскана с гаранта бенефициаром по решению суда. Соглашение принципала с гарантом устанавливает возмещение принципалом подобных платежей. Решение суда о взыскании бенефициаром с гаранта этой суммы вынесено уже после признания должника банкротом. На основании этого регрессные требования банка-гаранта к должнику о возмещении данной суммы были квалифицированы как текущие, а не как реестровые. Судами были отвергнуты для данной ситуации правовые позиции Определения Верховного Суда РФ от 24.09.2014 по делу № 307-ЭС14-100. Интересна здесь мотивировка, она заключается в следующем: «распределение судебных расходов представляет собой процессуальное действие, не связанное с материальными основаниями рассматриваемого спора, следовательно, обязанности, связанные с его осуществлением, имеют в качестве основания лишь соответствующий судебный акт. Правила, определяющие квалификацию в рамках дела о несостоятельности требования, вытекающего из банковской гарантии, в данном случае не подлежат применению».

На наш взгляд, в данной ситуации это спорный подход. Обязанность принципала возместить данные денежные средства гаранту базируется на регрессе. В результате действия механизма регресса возникает новое обязательство (обязательственная связь «гарант – принципал»). Ранее на уровне разъяснений высшей судебной инстанции был задан искусственный курс о подведении регрессных обязательств принципала перед гарантом под режим реестровых требований (пункт 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 № 63). В такой ситуации, коль скоро обязательство принципала перед гарантом по возмещению платежей на бенефициара по госпошлине базируется на всё том же регрессе, госпошлину также следовало бы относить к реестровым требованиям вне зависимости от даты вынесения судебного акта, которым гаранта обязали выплатить бенефициару данную денежную сумму.

Однако, наравне с указанным судебным актом, в некоторых иных судебных актах также применяется отмеченный подход, см. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 16.07.2021 по делу № А40-75222/2017.