Новости

Признание должника отсутствующим банкротом как доказательство в обособленном споре о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности

Действующее банкротное законодательство в качестве одной из упрощенных процедур закрепляет институт банкротства отсутствующего Должника. 

В качестве определяющего критерия возможности признания должника-юридического лица банкротом по заявлению кредитора является отсутствие у должника имущества позволяющего покрыть судебные расходы в связи с делом о банкротстве или если в течение последних двенадцати месяцев до даты подачи заявления о признании должника банкротом не проводились операции по банковским счетам должника, а также при наличии иных признаков, свидетельствующих об отсутствии предпринимательской или иной деятельности должника. 

То если после признания должника отсутствующим банкротом для всех последующих споров презюмируется, что должник как минимум год не осуществлял никакой хозяйственной деятельности. 

Представляется, что данная презумпция имеет фундаментальное значение для последующего спора о привлечении контролирующих отсутствующего должника лиц к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов в силу следующего. 

В соответствии с пунктом 1 статьи 61.11. Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника. 

При этом, противоправными действиями КДЛ понимается организация деятельности корпоративной группы таким образом, что на должника возлагаются исключительно убытки, а другие участники группы получают прибыль (Пункт 12 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации №4 (2020)" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 23.12.2020). 

Также в Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 №62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» указано, что “арбитражным судам следует принимать во внимание, что негативные последствия, наступившие для юридического лица в период времени, когда в состав юридического лица входил директор, сами по себе не свидетельствуют о недобросовестности и (или) неразумности его действий (бездействия), так как возможность возникновения таких последствий сопутствует рисковому характеру предпринимательской деятельности.  

Поскольку судебный контроль призван обеспечивать защиту прав юридических лиц и их учредителей (участников), а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых директорами, директор не может быть привлечен к ответственности за причиненные юридическому лицу убытки в случаях, когда его действия (бездействие), повлекшие убытки, не выходили за пределы обычного делового (предпринимательского) риска”. 

По смыслу указанных разъяснений институт субсидиарной ответственности применяется только в случае недобросовестных действий руководителя, нарушивших интересы конкурсных кредиторов, но не может применяться в случае принятия неверных управленческих решений, находящихся в пределах обычного делового предпринимательского риска. 

Из данной позиции следует ее зеркальное отражение - директор не может быть привлечен к субсидиарной ответственности только в том случае, если его действия являлись обычным предпринимательским риском. 

При этом предпринимательский риск имеет место только при условии ведения хозяйственной деятельности. 

Из чего следует, что если должник с момента получения денежных средств от кредитора не осуществлял предпринимательскую деятельность, то вина контролирующего должника лица в данном случае неопровержимо презюмируется. 

Таким образом, при рассмотрении обособленного спора о привлечении контролирующего отсутствующего должника лица к субсидиарной ответственности за доведение должника до банкротства сам факт отсутствия хозяйственной деятельности после получения денежных средств от кредитора является основанием для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности за невозможность погашение требований кредиторов.